Россия-24. Местное время: Врачи проникают в мозг без скальпеля

Резида Маратовна Галимова о новом методе лечения тремора.

Автоматический транскрипт:

Светлана Валиева: Впервые в России и в Уфе начали использовать инновационную технологию для спасения больных от дрожжи в руках и ногах. Ранее подобные операции были возможны только при вскрытии черепа и общем наркозе. А сегодня уфимские врачи проводят эту процедуру даже без разрезов. Это программа «Вести. Интервью» и я, Светлана Валиева. А как такое фантастическое достижение стало возможным в Башкирии? Мы решили спросить у врача нейрохирурга Резиды Галимова. Резида Маратовна, здравствуйте. Добрый день.

Очень приятно, что вы пришли в нашу студию, потому что вы известный человек не только в медицине, но и на мой взгляд большой светила. Вот хотелось бы первый вопрос, прежде чем мы расскажем, в чем заключается уникальность этого метода.

Светлана Валиева: как во время коронавирусной инфекции, пандемии возможны, такие прорывы в медицине?

Резида Галимова: коронавирус, наоборот, способствовал тому. Цифровые технологии, такие инновационные технологии совершили прорыв. Если раньше эти технологии медленно развивались, люди как бы о них помнили, но развивали в каком -то своем темпе, то коронавирус всех нас подстегнул тому, что мы должны жить в цифровом мире, что мы должны переходить на такие инновационные технологии. Наш опыт показывает, что, наоборот, в плане развития инновации, развития медицины и развития новых направлений, со стороны коронавируса было такое большое давление, чтобы это произошло.

Светлана Валиева: то есть коронавирус стал стимулом для развития конкретных отраслей в медицине, получается. И давайте вернемся к операции, которую вы делаете, насколько она уникальна. Для меня, когда я узнала, это была фантастика, фантастичная просто, какое -то действие, описанное, может быть, фантастических романом, что в мозг человека можно проникнуть не разрезая голову.

Резида Галимова: на самом деле, когда впервые читаешь или видишь видео с операцией, возникает какой -то когнитивный диссонанс.

Ты не понимаешь, что есть череп, есть кости, есть кожа. И как проникнуть внутрь, не разрезая и не накладывая трефенационных отверстий? У меня была аналогичная ситуация, когда я впервые увидела эту операцию. И сейчас это возможно, потому что ультразвук может проникнуть сквозь кожу, костей. И когда мы используем сотни и сотни ультразвуковых волн, мы можем сделать так, чтобы они пришли в одну маленькую -маленькую точку головного мозга, где -то там, там в глубине, где -то 8 миллиметров от кости черепа, и выполнить эту операцию. То есть получается, что внутри головного мозга, не разрезая человека, мы формируем скальпель, который послушный, который двигается внутри головного мозга и не причиняет на первом этапе операции никакого вреда, он контролируемый. Мы можем контролировать размер воздействия, степень воздействия и на какой участок мозга воздействует.

Светлана Валиева: а почему в голове человека образуются такие точки, которые повинны в том, что у него начинают трястись руки и ноги?

Резида Галимова: развитие заболеваний, оно формируется поэтапно. У нас есть контроль на уровне коры и контроль на уровне подкорки. И вот, например, при развитии дрожания, например, при болезни Паркинсона, это подкорка, это таламус, эти ядра выходят из -под контроля, начинают жить своей жизнью и отправлять много-много импульсов в обход коры. И получается, что импульс движется по основанию мозга, и мы видим дрожание руки человека.

И мы, как бы, работая там, в таламусе, убираем эту перевалочную станцию, и у человека выключаем этот патологический сигнал, который от коры идет к таламусу и дальше уже к руке. То есть это позволяет нам контролировать и убрать симптом болезни, чтобы человека вернуть в профессию, чтобы он стал полноценным, социально адаптированным человеком.

Светлана Валиева: а кто чаще всего подвержен такому недугу?

Резида Галимова: при эссенциальном треморе, когда есть только дрожание, нет скованности – эссенциальный тремор и у мужчин, и у женщин. И вот самому молодому моему пациенту 7 лет, самому взрослому пациенту с эссенциальным тремором 82 года.

Светлана Валиева: и он передаётся в семье от родителей, детям. То есть генетический фактор, да?

Резида Галимова: да. В случае болезни Паркинсона, помимо дрожания, ещё присоединяется и скованность как симптом болезни. В случае нашей операции мы убираем и дрожание, мы убираем и скованность у пациента. И у болезни Паркинсона в настоящее время много факторов, которые приводят к её развитию. Одним является также генетический фактор, воздействие вредных химических факторов. Но остальные мы пока, к сожалению, не знаем.

Светлана Валиева: А как ещё можно воздействовать, наверное, на какие -то другие точки есть и других болезней? То есть это будущее этого метода?

Резида Галимова: совершенно, верно, Светлана, потому что есть, например, заболевания дистонии.  Оно отлично от эссенциального тремора и болезни Паркинсона. При дистонии мы воздействуем совершенно на другой участок и выключаем другую станцию. То есть нужно представить, что мозг представляет собой такую нейронную сеть, когда с коры вниз идут железнодорожные пути. И внизу на основании мозга есть перевалочные станции, где сидят нейроны, и они думают, пропустить мне этот импульс или не пропустить. И наша задача – поймать вот эту кучку нейронов и сказать им, ребята, мы больше с вами не работаем. Мы их как бы выключаем, воздействуя ультразвуком. И импульс перестает передаваться с коры на конечность, и у человека все симптомы исчезают.

Светлана Валиева: А почему именно вы начали в России делать такую уникальную операцию? Почему ранее никто? Потому что вы такой энтузиаст? Потому что вам это интересно? Потому что вас действительно это поразило?

Резида Галимова: когда я впервые увидела эту операцию, я была действительно в шоке, потому что у меня с детства была мечта, чтобы сделать, смочь что -то, не касаясь человека. В детстве у меня мечта была несколько другой. Я тогда думала, что можно взять какой -то маленький роботик, создать и ввести его через сосуд. Он у меня доходил до головного мозга, и там он убирал опухоль, потом он возвращался.

Светлана Валиева: А сейчас таких роботов не существует?

Резида Галимова: сейчас, пока таких роботов нет, тогда я не совсем понимала анатомию мозга, что если он заходит через сосуд, то происходит кровоизлияние. То есть это все равно инвазивно. А когда я увидела фокусированный ультразвук и как работает мой коллега…

Светлана Валиева: Давайте зрителям поясним, что такое «инвазивно»– это нанесение травмы.

Резида Галимова: да, это разрез, это наложение трефинационного отверстия на череп и воздействие на мозг уже инструментами.

А в нашем случае мы заходим внутрь головного мозга, работаем, но всё у нас и кожа, и кости, и мышцы, всё остаётся без разрезов, нетронутым, интактным.

Светлана Валиева: А где вы это увидели впервые?

Резида Галимова: Я впервые это увидела в Соединённых Штатах Америки, когда проходила там учёбу, и вот вдохновилась и подумала, что мы заслуживаем, наши пациенты заслуживают данного метода, потому что у нас также должна быть такая уникальная операция, доступна для пациентов, и мы можем это делать также на уровне других стран.

Светлана Валиева: как пациенты относятся к этой операции? Благодарят, как много пациентов через неё прошли, сколько хотят ещё пройти?

Резида Галимова: Пациентов, которым эта операция показана, конечно, достаточно много. Например, пациентов с эссенциальным тремором, у нас в России порядка 5 миллионов человек. То есть, у кого генетически дрожат руки, возможно, даже с детства. Да. А пациентов с болезнью Паркинсона, например, 210 тысяч человек вовсе.

В настоящее время открытые операции также продолжаются, эти операции выполняются. То есть продолжительность этих операций порядка 8 -10 часов, с реанимацией, с госпитализацией, со сверлением отверстия в черепе.

Светлана Валиева: люди соглашаются на это?

Резида Галимова: когда люди не знают, что бескровная операция есть, что есть такие возможности, да, соглашаются.

Светлана Валиева: то есть, получается, вы с детства хотели быть врачом и с детства мечтали проникнуть в головной мозг. Но как врач -нейрохирург, вы же, наверное, всё равно операции делаете?

Резида Галимова: да, но когда я увидела эту методику, я подумала, что это моя детская мечта, она вот уже реализована инженерами и наукой. И сейчас только от меня зависит, сколько энергии, энтузиазма и своих желаний я вложу, чтобы эту технологию привести в Россию, открыть центр, способствовать ее доступности и тому, чтобы люди смогли почувствовать, как это воплотить мечту. То есть у каждого пациента есть мечта, как и у меня. Он мечтает утром прийти, пройти лечение без боли, без разрезов, и вечером уйти.

Светлана Валиева: это реально фантастика.

Резида Галимова: да, и сейчас это действительно так происходит, потому что пациенты к нам приходят утром, мы делаем два часа операцию, и вечером мы их отпускаем.

Светлана Валиева: А какие -то другие болезни можно так лечить? Найти точки в голове, которые отвечают, условно говоря, там, за сердце, за печень, за почки, и на точки воздействовать.

Резида Галимова: Я думаю, что в будущем это возможно будет. Сейчас идет много исследований, например, по эпилепсии. Есть участки головного мозга, где мы можем также воздействовать, и у пациента исчезнут приступы.

Есть опухоли, которые локализуются в срединных структурах очень-очень глубоко, куда нейрохирург не может добраться обычными инструментами. Либо он добирается, но, уходя, он оставляет такое повреждение, что у человека может повиснуть рука или парез лица наступить. То есть фокусированный ультразвук может убирать такие опухоли, которые прям внутри глубоко мозга локализуются, и это будет доступно через два -три года.

Светлана Валиева: и, кстати, что такое ультразвук? Мы привыкли видеть ультразвук в кабинете физиотерапии, что это какой -то прибор, который, кстати, дома даже можно иметь. Вот чем отличается этот ультразвук, которым лечит, так серьезно проникает в мозг?

Резида Галимова: у нас ультразвук такой же типичный ультразвук. Просто создателям этого оборудования удалось сделать шлем, в который встроено много-много передатчиков. То есть если мы в одно место соберем 1024 ультразвуковых аппарата. Вот у нас в шлеме 1024 ультразвуковых передатчик. И эти ультразвуковые передатчики включаются одновременно, и лучи направляют туда, куда нам надо, и в том количестве, сколько нам надо. То есть это обычный ультразвук.

Светлана Валиева: то есть фантастика, потому что здесь физика прям срослась с медициной, да, прям напрямую. У нас просто не так много времени до конца эфира осталось, а так как у нас врач, в эфир приходит нечасто, хотелось бы вот просто воспользоваться служебным положением и спросить, вы знаете, про коронавирус мы вначале говорили, да, и что меры соблюдаются, и как бы сейчас люди настороженно ведут себя насчет вакцинации. То есть насколько это правильно вакцинироваться, и вот кому нужно вакцинироваться.

Резида Галимова: Светлана, мы человечество много раз проходили эпидемии, мы проходили испанку, оспу, почему? И каждый раз воздействие на или решение проблемы пандемии, оно стандартное. То есть мы должны в популяции нашей создать прослойку людей, которые вакцинированы, которые могут общаться, социализироваться, и это будет безопасно. Почему сейчас мы практически не болеем корью, столбняком, дифтерией? Потому что с детства мы вакцинируемся, у нас есть календарь прививок, и у нас в популяции большая часть вакцинирована, потому что мы ответственно подходим к своему личному здоровью, к здоровью других людей.

Как только снижается количество определенных людей в популяции невакцинированных, то эти инфекции выходят и начинают играть и брать главную роль. Ну, как у нас была эпидемия кори года два назад. Родители отказываются вакцинировать детей. Была такая тенденция у родителей «мы не хотим вакцинировать детей». Появилась большая прослойка детей невакцинированная. И сразу корь у нас вылезла и дала страшный пик. То же самое в данной ситуации тем, чем больше людей у нас будет вакцинировано, и особенно старшего поколения, тем меньше у нас будет встречаемость. И в конце концов у нас COVID станет такой же историей, как Испанка, и мы будем об этом вспоминать.

Светлана Валиева: Испанка, говорят, ушла сама, то есть тогда не было вакцинации.

Светлана Валиева: при ней соблюдались определенные меры, чтобы она ушла. И когда была Испанка, то есть она в любом случае создала определенную популяцию людей, переболевших.

Светлана Валиева: и это говорит врач нейрохирург, который делает уникальную операцию, единственную в России. И действительно, к вашему мнению, стоит прислушаться.

А я напоминаю, что это была программа «Вести. Интервью». А у нас в гостях была врач нейрохирурга Резида Галимова. Мы с вами прощаемся. До свидания.